| Новые сообщения· Участники· Правила форума· Поиск· RSS] |
   | |
| Модератор форума: MariUs, Samanta |
| Русскоязычный форум в Италии » На досуге » Хобби и интересы » Яков Есепкин (Готическая поэзия) |
| Яков Есепкин |
Дата: Среда, 2013-12-18, 18:35 | Сообщение # 61 Яков Есепкин Тупик Золотое черногладье Ростральных колонн, как у Биржи,Здесь нет и порталы не те,Что к золоту горнему ближе,Чем к вежд роковой широте. Сторонне горит Мариинка,Плывет Исаакий в огнеХолодном, Большая ОрдынкаВ готическом рдится окне. И кто из него КрысоловаОкликнет, кто ангельский хорУзорчатым тлением СловаОжжет, яко бледный фарфор. Цезурные невские волныИспариной мертвой взялись,Альковницы рейнские челныТопят, сами все извелись. Ищи гордеца-богомолаВ лазури убойной, под нимПылает райская фиола,Ероним сейчас не храним. А невские злые гранитыИных фиолетов бегут,Вздыхают легко меццониты,Орфеев и львов стерегут. Лишь только уста открывалиПевцы, от румынских графиньПарчи их немые скрывали,Как письма династии Минь. Винтовие челяди адскойСвинцами витыми грозит,Се кадиши аднице блядскойВеселье несут и транзит. Декором серпы повиликиМерцают на пенной листве,Когда полумертвые бликиВ кровавой плывут мураве. Углы и квадраты строений;Из мраморной глуби двораВ смарагдовый обруч растенийДохнуло, и стало «вчера». Но формы хранили былыеПредметы, и суть не моглаРастечься, разлиться в иные,Бежавшие тленья тела. Абсурдные стены и нынеСтоят в блеске вечных лучей.Из каменной этой пустыниИсхода нам нет, Моисей.   |
Дата: Четверг, 2013-12-26, 16:01 | Сообщение # 62 ЯковЕсепкин Дубль Исчезновение Возлилон кровь свою в закат,Ноуцелело отраженье.Взеркальном холле автоматТенейдублирует движенье. Ав небесах горящий крестВсетяжелее нависает,Ичаши млечные ГефестОгнемхолодным обжигает. О,ледяное пламя дней,Неспешноетеченье Леты!Чембездны ближе, тем яснейВних блещут наши силуэты. Икровью срам не искупить,Смлынами весело сражаться,Комуиз вод летейских пить –Комув их нетях отражаться. Гиадыплачут об иныхЕдинородныхмладших братьях,Иугли шпилей именныхКроятузор в их черных платьях. Невсе ль равно, зачем ушлиМынекогда во мрак смертельный,Когдалюбить еще моглиХотяб за сребреник поддельный. Неважно,смертью смерть поправ,Пропавшимне дано вернуться,Возможноразве с переправЗагробныхмолча оглянуться. Пирамидальные кустыПлывут в астрале отраженном,И снег-сырец из темнотыКропит парадники озоном. Запомни, Райанон, снега,Изнанку черную и зимы.Их равнодушны жемчуга,А мы тоскою уязвимы. Любить декабрьский мрамор здесьВольно под бременем упадка.Свою бессолнечную смесьВсяк выпьет залпом до осадка. Кипит и пенится онаСлезою яда золотого,Но кубки допиты до днаИ на устах кровавых -- Слово. Ты дождалась прощальных ласк,Сквозь огневой вертеп к «Савою»Прорвался не звонок, а лязгЧувств, оголенных теплотою. |
Дата: Среда, 2014-01-01, 16:10 | Сообщение # 63 Яков Есепкин Лорелее 1 Пока еще земная длится мука,В седой воде горит реальный свод,У жизни есть надмирная порука,Которую ничто не разорвет. И к вьющемуся золоту простораСквозь требник черноблочной пустотыСгоняет неизбежность приговораПоследние тяжелые мечты. Накат небес, загробный жест ЦирцеиИ черный снег, поставленный сгоратьМеж бездн столпом, -- чем ближе, темстрашнееДержаться за пяту и умирать. ΙΙ Днесь трагик перед взором МельпоменыРобеет, и клянут материкиНе видевшие огнеликой сценыЧердачники, парчовые сверчки, Да на подмостках спят ученикиПред серебристым взором Мельпомены;Днесь листья попадаются в силкиКустов, а жизнь рождается из пены И к телу приколачивает явь,И в опере поют басами черти,И ты в душе оплаканной оставьВсе, должно тлеть чему и после смерти. III Оставь, как оставляют навсегдаВ миру по смерти красной упованья,Теперь сочится мертвая водаМеж губ и ложно молвить дарованья Огонь и святость боле не велят,Пусть лгут еще певцы и словотворцы,Им славу падших ангелов сулят,А мы, Фауст, преложим разговорцы Пустые, хватит этого добраВ изоческих юдолях, за надеждыОставленные дарствовать пораЧеремников, ссеребренные вежды Потупим и зерцальницы в желтиСвечной преидем благо, адской флорыЦерковные боятся, но простиСим юношам и старцам, Терпсихоры Иль Талии не знавшим, им одноСияло богоданное светило, А мы и четверговое виноПили, и благоденствовали, мило Нам это вспоминание, церковьЗа утварями свет подлунный прячетОт регентов своих, лазурью кровьПо требе не становится здесь, плачет О юноше Иуде веселоБожественная Низа, льются винаВ огнях превоплощенные, зелоБалы, балы гремят, нам середина Земной и бренной жизни тех огнейСвеченницы явила, в изголовьеОне стояли морно средь тенейЮродствующих висельников, совье Полунощное уханье приявЗа вечности символ, мы о порфирахЗерцала перешли, убогий нравГлавенствует в аду, на мглы гравирах Теснятся огнетечия химер,Альковные блудницы воздыхаютО царственных томлениях, манерИскать ли здесь приличных, полыхают Басмовых свеч завитые круги,Чурные ворогини зло колдуютНад гущею кофейной, сим врагиДуховные, в окарины и дуют, Иосифу сколь верить, без числаКружащиеся нимфы, хороводницВниманием балуют ангела,Упавшие с небес высоких, сводниц Вокруг точатся мрачные чреды,Кого для панн сиреневых отыщутОне теперь, нетеневой средыТяжелые смуроды, лихо свищут Разбойные соловки тут и там,О Шервуде забудь попутно, рядомПеют унывно ведемы, к хвостамРусалок льнутся черти, неким ядом, Живым пока неведомым, онеИх поят и лукавые скоринкиОтсвечные в глазницах прячут, внеКругов огнистых гои вечеринки, Померкнувшие фавны говорятНа странном языке, мертвой латыниСродни он, божевольные горятПорфировые донны, герцогини С кровавыми перстами веретенБарочные кружевницы на прочностьИспытывают адскую, взметенК замковым сводам пламень, краткосрочность Горения желтушного яснаГостям, текут хламидовые балыФривольно, ядоносного винаХватает рогоимным, а подвалы Еще хранят бургундские сорта,Клико с амонтильядо, совиньоныКремлевские, арома разлитаВкруг свечниц золотящихся, шеньоны Лежат мелированные внутриСтолешниц парфюмерных, примеряютУрочно их чермы и упыри,Личин замысловатость поверяют Гармонией чурной, еще такимБывает редкий случай к верхотуреЗемной явиться с миссией, какимИх огнем тлить, в перманентном гламуре Блистают дивно, Фауст, отличиЦесарок адских, те ж творят деяньяРасчетливо, каморные ключиГниют внизу, а шелки одеянья Запудривают бедные мозгиПевцов, глядят на броши золотыеИ верно покупаются, ни згиВ балах не видно, где теперь святые, Где требницы высокие, горятОдних черемных свечек средоточья,И чем царевны мертвых укорятМужей иль женихов еще, височья Давно их в терни, серебром перстыПорфировым и цинками увиты,Певцам бывает мало высоты,Но присно достает бесовской свиты Внимания и милости, от мукСих баловней камен легко избавить,Реакция быстра на каждый звукНебесный, всуе черемам картавить Негоже, им дается за примерХотя б и твой сюжетик, друг полночный,А дале тишина, узнай химерМеж пигалиц рождественских, урочный Для каждого готовится прологИль в требе мировой, иль с небесамиРавенствующий, юности за слогПлатить грешно, а святость голосами Барочных опер высится туда,Где быть и должно ей, но те пифииСвергают времена и города,Их узришь, в бесноватой дистрофии Никак не различить оскал тигриц,К прыжку вобравших когти, злобногласныхПантер черногорящих, дьяволицХолодных, с адским замыслом согласных, Одну я мог узнать пред Рождеством,Сквозь хвои мишуру она гляделаИз матового зеркала, с волхвомО чем-то говорила или пела По-своему, хрустальные шары, Сурьмой и златом вдоль перевитые,Тисненые глазурью, до порыВзирая, мигом очницы пустые Засим в меня вперила, жалость к нейМне, друг мой, жизни стоила, однакоПечаль не будем длить, еще огнейЗаздравных ждут нас течива, Лорнако, Итурея, Тоскана ль, Коктебель,Немало дивных местностей, где спрячутНас мертвые камены, эту бельВисочную легко узнать, восплачут Утопленные ангелы, тогдаЯвимся во серебре и порфирах,Нам в юности безумная ЗвездаСияла, на амурах и зефирах Давно кресты прочатся, таковыЗаконы жизни, планов устроеньеВлечет демонов, истинно правыНе знавшие бессмертия, троенье Свечное и патиновых зерцалЧервницы зрим, Фауст, нас флорентийскийЖдет красный пир, еще не премерцалВзор ангела Микеля, пусть витийский Горчит отравой бальною язык,Цыганские бароны бьют куферыСеребряные эти, но музыкБоятся фьезоланские химеры И дервиши Себастии, певцыЛигурии и сирины Тосканы,Елику наши бойные венцыСиим не по размерам, возалканы Одне мы, аще много в червной тьмеЗлоизбранных, стооких и безречных,По нашей всепорфировой сурьмеЛишь смертников узнают неупречных. |
Дата: Понедельник, 2014-01-13, 09:56 | Сообщение # 64 Яков Есепкин На смерть Цины Четыреста шестьдесят девятый опус Гдепутрамент златой, Аполлон,Мы ль невспели чертоги Эдема,Времятлесть, аще точат салонФреи твой ивенок – диодема. Шлейфы Цин всукровице рябой,Всё икаютоне и постятся,Се вино иликровь, голубойЦвет пиют и,зевая, вертятся. Кто юродив,еще именит,Мглунезвездных ли вынесет камор,Виждь хотя,как с бескровных ланитНаших глинакрошится и мрамор. Четыреста семидесятый опус Полон столили пуст, веселейНет пировантикварных, Вергилий,Ад естьмгла, освещайся, келей,Несть и Адампротравленных лилий. Разве ядомеще удивитьФейнекудрых, елико очнутся,Будут золоточервное витьПо венцам,кисеей обернутся. Наши вишнисклевали давно,Гипсвишневый чела сокрывает,Хоть лиетсязлатое виноПусть вомглу, яко вечность бывает. Четыреста семьдесят первый опус Капителейночной алавастрШелки ветхиенимф упьяняют,Анфиладамивспоенных астрТени девичьиль сны осеняют. НадПетрополем ростры темныИ тисненьясозвездные тлятся,Виноградовкаких взнесеныГрозди ксводам, чьи арки белятся. Померанцы,Овидий, следи,Их небесныевыжгут кармины,И прельютсяиз палой твердиНа челатанцовщиц бальзамины. Четыреста семьдесят второй опус Изольетсябескровный псалом,Возрыдают омертвых эльфиры,И тогда надвечерним столомТускловспыхнут свечные гравиры. Ах,притроновый славен удел,Толькославы, Господь, мы не ждали,Раев цитриикто соглядел,Свеч неимет, где с кровью рыдали. Убран,Господе, стол и всепуст,Ищут дочеринас юродные,И сереброточится из устНасвечельницы те ледяные. |
Дата: Воскресенье, 2014-02-16, 15:40 | Сообщение # 65 Яков Есепкин На смерть Цины Четыреста семьдесят третий опус Грасс невспомнит, Версаль не почтит,Хрисеида валмазах нелепа,Эльф литемный за нами летит,Ангел безднысо адского склепа. Но легкиогневые шелка,Всё лиютсябордосские вина,И валькирийюдоль высока,Станетдщерям хмельным кринолина. Лишькартонные эти пирыФьезоланскиенимфы оставят,Лак стечет сзолотой мишуры,Аще Иды вохвое лукавят. Четыреста семьдесят четвертый опус Всех ивыбили нощных певцов,СумасшедшиеМузы рыдают,Ангелочкибез тонких венцовЦарствПарфянских шелка соглядают. Хорошо днеськаменам пустымБранденбургскойореховой рощиБитьчервницы и теням витымСлатьатрамент во сень Людогощи. Веселитесь,Цилии, одно,Те демонывлеклись не за вами,Серебристоепейте ж вино,Украшенноемертвыми львами. Четыреста семьдесят пятый опус Подвенечныеплатья кроты Сотаили для моли в комодах, Цахес зол, а пурпурные рты Шелкопрядов толкуют о модах. Се камелии, нежат они Дам бальзаковских лет и служанок, Тайно Эстер манили огни К юной Кэри от вей парижанок. Источись, вековая тоска, Нас оплакали суе теноры, Падшей оперы столь высока И лиются под ней фа миноры. . Четыреста семьдесят шестой опус Тайной вечери бледных детей Берегут фарисеи теченье, Вьются локоны близу ногтей, Свечки смерти вершат обрученье. Орлеанскую деву любить Розокудрым вольготно амурам, Разве детки венечных убить И могли насмех угличским курам. Бьют начиние, трюфли едят, Пьют не чокаясь фата-морганы, И кровавые тени следят В царских операх Юзы и Ханы. |
Дата: Воскресенье, 2014-02-23, 15:23 | Сообщение # 66 Яков Есепкин Стансы Снова листья бурые под снегомБудто заметались в полусне,Вспыхнул над мерцающим ковчегомЛунный огнь в пурпурной вышине. Значит, все еще владеет намиИ в миры иные не ушлоВставшее над снежными холмамиОсени прощальное тепло. Хватит ли его для оглашенных,Время колокольчиков темно,Литий по церковным совершенныхСлышать фарисеям не дано. Вижди, как хромающий МазепаС Карлом венценосным говорит,Петр внимает речи их из склепа,Гетмана и служек не корит. Много божевольных в мире, кастаНощная, миражи серебря,Пирствует, слепая ИокастаБалует зефирами псаря. Мертвые помазанники черниНовые урочества дают,Редкие волошковые терниБагрием свивая, предают. Пуст, Гораций, мраморник эпохи,Некому воздвигнуть монумент,Нищенские даровали крохиЧелядям за царский диамент. Явлен аще столп нерукотворный,То мемориалии печать,Нет царям почета, гладоморныйРок их, тщетно к ангелам кричать. Нам еще судить ли сех доверят,Что искать сочувствия толпы,Вервию притроновою мерятВек александрийские столпы. Смерть есть сон, мерцают в тусклой глинеМлечные волнистые зубцы,И горят у мертвых на поминеЗвезды тверди, вечные пловцы. Замков и костелов небоскатыВ темной ряби, и уже просторИстончен луной, его агаты,Заостряясь, ранят милый взор. Через миг один придавят вербы,Пруд и церковь черные катки.И на световом тогда ущербеВ бездну глянут наши маяки. |
Дата: Понедельник, 2014-03-03, 17:42 | Сообщение # 67 Яков Есепкин Созерцание Пред собранием вод Сельский полдень разверзся над намиИ дрожащий набросил атлас,За колхозными пряча стогамиЗолотой белогрудый запас. Зыбким блеском текучего знояПривечают купальщиц брега,Ныне юные Дафнис и ХлояПрибежали на эти луга. Денно голые жизни утюжитДиск горящий, несясь от зимы,И пространство келейное рушит,Храм простора, где губимся мы. Что безрукие плачут невесты,Им еще ветхий август белить,Вить розарьем незвездные кресты,Сумрак Божий очами палить. Яко вышли смертельные срокиИ мелки невода рыбарей,Пусть галдят болобаки-сорокиНад хоромами славских царей. Андеграунд нас вывел в подземку,Мало Коре гранатовых вин,Подплетем к терниям хризантемку,Смерть раскрасим во честь именин. Именитства всеземные нашиВечно были в миру веселы,Пеньтесь деесно, горькие чаши,Птах каверные ждут ангелы. Август, август, сей морный розарийТолько ангелам падшим знаком,От барочных сооперных арийКнязь не может вильнуть языком. Днесь кровавые ищут графиниМолодых златогорлых певцов,И высоки тристийские сини,А не выше алмазных венцов. Речи нет, а каждят наши гаты,Венценосным свеченье дарят,Одевают пустые фрегатыЦветью роз и скитальцев мирят. От предчувствия гибели скоройНе избавиться им никогда,Столь торжественна высь, пред которойНа глазах тяжелеет вода. Позлаченые смертью ромашки,Колокольчики в черной стернеКак хоругви античные тяжкиИ умрут на полдневном огне. |
Дата: Среда, 2014-03-12, 20:48 | Сообщение # 68 Яков Есепкин Парии в городе Уж на роду или на лбуНаписано такое было,Но скорую его судьбуЗдесь надвое переломило. Кармином свеч обагреноПреображение былого.Быть может, смерть и есть одноКаллиграфическое слово. Все плотно замели снега,Погибельно блестя в порталах,Ступала здесь ее нога,Коль свята жизнь и в листьях палых. Теперь, когда восход унылИ вьюги сквозь сердца змеятся,Доколе хватит слабых сил --Теням их навсегда прощаться. А как Цирцеи уследитьК чертогам алчное стремленье,Ей слух и может усладитьГлухих невинников томленье. Цетрары мятные лежатВысоко, святый Вседержитель,Светила вечные дрожатИ узок вход в Твою обитель. Почто винтовье чернь взяла,Рекут изгоем корсиканца,Елены тайность не спаслаВсеимператорского глянца. Ах, рая нет, чудесный сонМонашки злые навевают,Где храм их, где и Геликон,Дымы акропли закрывают. Смотри, Алипий, как темноЛьет Феофан цвета благие,Еще гудит веретеноИ тени блещут дорогие. Безумцы розовые чтятСуровый мраморник столетий,Сим разве ироды простятФлеор мечтаний на день третий. Под красным золотом небес,Векам грозящих звездным часом.Пылает Циминийский лесЗа геральдическим каркасом. Ночь золотят материкиНа безвоздушном перепаде,Лишь смерть развяжет языкиИм в черном стоугольном граде. |
Дата: Четверг, 2014-03-20, 18:32 | Сообщение # 69 Яков Есепкин Райцентр в метрополии Паратрюизм I Райцентр мелководной рекой Спешит в допотопное устье. Над эрою мертвой петлей Повисло его захолустье. Лицейской науки гранит Суть радужной свечки огарок, Развеял пыльцу аонид Акрополь под сводами арок. Кусты, поэтичнее саг, В плену тошнотворной свободы Стоят, словно их натощак, Без трапезы бросили в воды. Хотя далеко ледостав, Оркестр их болезненно редок, Но избранный нужен состав Для камерной музыки веток. Шиповника триосонат, Астральных ромашковых арий Не слышно, лишь странно горят Левкои и черный розарий. Материи всей бытие Утратило смысл и названье, И быт продолжает свое Абсурдное существованье. Теперь не завлечь, не завлечь К святым богоносным высотам Распявших великую речь, Судьбу отыгравших по нотам. Воистину были жалки Обрезные туне муары, Ломались ли души в куски, Еще не по лотам тиары. Встают из-за розовых парт Трагедии и фарисейство, И в провинциальный соц-арт Вплетается низкое действо. Но патриархальный уклад Измерен до тайного срока. Разлит по чернильницам яд, А праведность выше порока. ΙΙ Когда б лицезреть и могли Картины иные предтечи, От бедной кривицкой земли Равно излились эти речи. Печали столетий былых Народной молве не оплакать, Из новых икон пресвятых Сочится кровавая слякоть. Что делать, фон Клейст, по стране Идет перемена устоев, И гаснет на длинной волне Стон мелоса в «Banku przebojow». Высок тридцать третий восход, Но жжется небесное око, И ранит нахлынувший год, Как лезвие бритвы -- жестоко. Хор гибнет, развенчан герой, В убойной росе новый гений, И Парки на вечный покой Уходят до судных мгновений. Высокий готический штиль Расплавился в протуберанец, На тысячелетия шпиль Лег черного золота глянец. Он бренную землю покрыл Воздушной холодной вуалью, Ан легче нет ангельских крыл Пред грозной державною сталью. Окрест содроганье небес Библейских внимают колхозы, А в центре -- унылый собес, Неяркой фольгой блещут розы. Долит сновидений эфир В бальзам василькового сбора, Порой украшает надмир Банкетным сверканьем Аврора. Увяз под воскресным дождем Каблук твой в размешенной глине. И счеты с судьбою сведем Сейчас, и заглохнем отныне. |
Дата: Вторник, 2014-04-08, 19:08 | Сообщение # 70 Яков Есепкин Электрическое лицо Реставрация смерти Содрогнулась душа только раз, Но осело внутри напряженье. Электричество будто алмаз Режет странное изображенье. Покачнулся престольный штатив, И в просеянном безднами свете, Раздвоясь, мировой объектив Смерть представил на фотокассете. Распадается белый овал, Если хроника дня оживает, А едва освещается зал -- Он горит и людей убивает. Фауст, помнишь иные миры, Те ж меловые тусклые маски, Щедро все окупились дары, Мыши с писком порхают из ряски. Я встречал и в адницах пустых, Где нельзя королей их востретить, Молью битые тени святых, Коим нечего смерти ответить. Хороша наша жизнь, а одно Мало стоит у вздорной Гекаты, Подносите чумное вино, Станем пить, буде ангели святы. Будем яд ваш, желтовницы, пить, Фарисейские слушать реченья, У лабазников нынче купить Можно трути для ангелов мщенья. Вот пирует Царица-Чума, Льет нам в рюмки чурные нектары, От безумия горе, ума Недостаток повсюду и чары. Фарисеям зачем возражать, Мироволенным книжников ордам, Пусть вечереют, красные жать Время свечи, их дарствовать лордам. Равно столпников тьмы предадут, Не выносят бессмертия черви, Томы книжные кровью сведут, Раздарят недовешенным верви. Свечек морных, тесьмой извитых Череновой, снести ли возбранно, Чтите мертвой сиренью святых, Белоцветностью небо охранно. Чур, с Гиреем Баграт их возьми, Хан ли, царь станет балие править, Шевелят пусть в музеях костьми, Нас и можно серебром оплавить. |
Дата: Вторник, 2014-04-29, 18:03 | Сообщение # 71 Яков Есепкин Дует северный ветер Что горело в пространстве тяжелом И для нас, на века сорвалось, Ветер плачет в ракитнике голом, Мрак подъят на искрящую ось. От готических замков холодных, От летающих вычурных стен Как взнестись ангелам до разводных Небоцарствий, не внемля камен. Тронут патиной мертвый декорум, Всюду тленье и райский дурман, Теней замковых блещущий форум Пьет фиоловый нежный туман. Штиль фламандский скрывает упадок, Морный контур взыскует небес Для блуждающих путников, сладок Сон их тихий, высок интерес. Здесь ли видели бойные музы Златогорлых певцов хоровых, Стали мрамором тайные узы, Единившие сомны живых. Взор Шарлотты печален, харизма Пуаро белой пудрой взята, На сиреневый прах дуализма Нега эллинской тьмой разлита. Ах, сюда бы Пикассо, в каденций Зазеркалье, ко пудрам витым, Бить амфоры Пальмир и Флоренций, Усом фридам грозить золотым. Но блюдут англосаксы манерный Черный флеор скитальческих саг, Мертв Рудольфа блюститель каверный, Тальком пурпурным вит саркофаг. Не безумствуй, еще уберутся Ангелочки во жертвенный флер, Вечно лики хотя не сотрутся, Их Господь милосердный отер. Пресветлил Он кровавые тени, Кровь на раменах снега белей, Выжжем пеплами древние сени – Будет морок еще тяжелей. Скоро в залах, окованных глянцем, Смерть померкнет, и в темную даль Вместе с дней светоносным багрянцем Улетит, нагнетая печаль. Скоро вниз упадут с торной трассы Расширяющиеся миры. И раздавят, в пустые атласы Разлетимся с тобой, как шары. |
Дата: Пятница, 2014-05-16, 18:19 | Сообщение # 72 Яков Есепкин Черная белизна на портрете Напрасно плел небесный свет Узор надмирного соцветья. Нахлынул день из бездны лет И нет старинного бессмертья. Одна серебряная ось Сияет в мороке вселенной, Держа все то, что взорвалось, Перегорело в жизни бренной. Сырое зеркало весны Еще хранит отображенье Сугробов талой целины, Но в прошлом каждое движенье. Деревьев тусклый фейерверк. Зенит окрасил и округу. Рвануло с пенным слитком вверх Диск Ра -- по золотому кругу. Все так, он зрим земным торгам Да пилигримам инфантильным, Но циклос помрачился там, Где и горел огнем субтильным. Лег рыхлый снег. Под ним листвы Кровавая помада в цвете. Размыты блеск и хлябь канвы На вытекающем портрете. Свечою млечною горит Фантом пространства и деннице Пересылает вечный хит Богоявленья в психбольнице. А там царит амбрэ «Clema» И аромат амонтильядо Свергает избранных с ума, Респект сему, коль так и надо. Искрится, рея тяжело, Над нами траурное знамя, Но все, что мраком обожгло, Не покоробит смерти пламя. На лики блеклый снег налип, Фигуры полые запали. Подъяты на колонны лип Полуразрушенные дали. В грезеток бьют наверняка Своими стрелами амуры, Ах, страсть весенняя мелка, Оне унылы и понуры. Днесь прямо в цоколи гробниц Смерть залетает и румяна Опять кладет на мрамор лиц, Днесь рану сокрывает рана. Взвиваясь, падают назад Тройные небеса в разводах, И сквозь листву мерцает ад В слоистых черно-белых водах. Мы долго Тартар юровой Лукаво с Дантом воспевали, Сейчас откликнись, кто живой, Кому цетрары даровали. Высок притроновый удел, Ярки небесные чертоги, Сапфирный князь их соглядел И свил розницами пороги. Лежат в левкониях они, Их розным флером застилают Косые адские огни И суе ангели пылают. Зачем о мраморниках тлеть, Когда сие давно пустые, Нельзя одесным уцелеть, Хотя пусть гибнут, как святые. А были праведники мы, Адских садовников корили, Гореть нельзя в гравирах тьмы, Созвездно всех миротворили. И что успенным горевать, Жечь вспоминанием пенаты, Хоть будем венчики сбивать С елинок, чары тлить из ваты. Подарят жемчуги светил Снегам бескровное блистанье, И полночь крепом тяжких крыл Покроет наше угасанье. |
Дата: Вторник, 2014-05-27, 20:31 | Сообщение # 73 Яков Есепкин На смерть Цины Четыреста тридцать первый опус Фавны оперы нас охранят, Веселяся, витийствуйте, хоры, Сводность ангели тусклые мнят, Режут цоколь мелки Терпсихоры. Белый царь ли, мышиный король, Всё б тиранить сиим винограды, Темных свечек заждался Тироль, Негой полны Моравии сады. И куда ж вы несетесь, куда, Италийские ангели требы, Нас одела иная Звезда Во гниющие мраморы Гебы. Четыреста тридцать второй опус Раскрошили юродские тьмы Гребни желтые наших полотен, А и золото сим для Чумы, С кистью Брейгель,Ероним бесплотен. Кто успенный еще, алавастр Виждь и в нем отражайся, каддиши Нам ли чаять во цветнике астр, Львы умерли и здравствуют мыши. Сколь начнут адострастно гореть За Эдемом белые цесарки, Мы явимся - камен отереть И сотлить перстной желтию арки. Четыреста сорок четвертый опус Тисов твердые хлебы черствей, Мак осыпем на мрамор сугатный, Где и тлеет безсмертие, вей Наших сводность жжет сумрак палатный. Шелк се, Флория, что ж тосковать, Лишь по смерти дарят агоние Из партера бутоны, взрывать Сех ли негу шелковой Рание. В Александровском саде чрез тьмы, Всекадящие сводные тени К вялым розам тянулися мы -- Днесь горят их путраментом сени. Четыреста сорок пятый опус С Ментой в мгле золотой предстоим, Лишь для цвета она и годится, Алым саваном Плутос таим, Гея тленною мятой гордится. Крысы выбегут хлебы терзать, Маки фивские чернию веять, Во столовых ли нощь осязать, Ханаан ли хлебами воссеять. Сем путраментом свечки тиснят В изголовьях царевен синильных, Яко гипсы кровавые мнят Всешелковость их лон ювенильных. |
Дата: Суббота, 2014-06-14, 16:28 | Сообщение # 74 Яков Есепкин На смерть Цины Пятьдесят первый опус Сколь весною урочно письмо, Аонид лишь брильянтами тешат, Вейтесь, звезды, Асии трюмо Нас явит и Цианы опешат. Хоть архангелы помнят ли сех Златоустов, терницы вознимем – Соглядайте еще в небесех Вишни, агнцев, мы золото имем. Вакх нестойкий астрал оцветил, Где порхали блеющие Евны, Их туда ль и со ядом впустил Падший ангел успенной царевны. Шестьдесят шестойопус Будет майский ли сад под луной Во холодной опале томиться, У Гиад воспируем весной, Аще некуда боле стремиться. Скоро вишни блаженный туман Перельют в золотые рубины, Стоил истин высокий обман, Златоуст – диодем из рябины. Выйдет Фрида младенцев искать, Лишь увидит пустые камеи, И начнут гости ядов алкать За столами, где веются змеи. |
Дата: Воскресенье, 2014-06-22, 18:18 | Сообщение # 75 Яков Есепкин На смерть Цины Четыреста семьдесят пятый опус Чермных роз ароматы пьянят Бедных рыцарей, бледных апашей, Май вознесся и кущи манят Див и агнцев порфирною чашей. Обернитесь, Гиады, камней Мы черствее, из штофов меловых Яд цедим, соглядая теней, Буде пир во трапезных столовых. Как упьется аидская рать, Ханаан черепки отсчитает, И явимся тогда умирать В майском золоте, кое не тает. Четыреста семьдесят шестой опус Май волшебный, цвети и лелей Тень Венеции, злать Одеона, Мы любили небесность аллей, Изваянья - призрачней Сиона. Фей белили те гипсы и вот Мглой портальный лишь сад овевают, Вьют юдицы лозою кивот, Днесь однех нас, однех убивают. Хоть скорей, ангелочки, сюда Отлетайте, под сени пустые, Всё меж губ наших рдеет вода И точатся в ней тьмы золотые. |
| |||
